Сэм легко надел сверкающий бриллиантом перстень на средний палец Молли и подбадривающе улыбнулся.
— Повторяйте за мной, — дал указание судья. — С этим кольцом беру тебя в жены…
Сэм повторил, и судья продолжил:
— Пусть это кольцо станет символом истинной супружеской любви и залогом клятвы, данной сегодня…
Молли показалось, что вот-вот она лишится чувств. ИСТИННОЙ ЛЮБВИ… КЛЯТВЫ, ДАННОЙ СЕГОДНЯ… Она согласилась стать женой Сэма не на год, а на всю жизнь! Она лгунья, обманщица, предательница! В горле у нее застрял комок, но, как всегда, слез не было. Она была благодарна своему неумению плакать: никто не заметил, что творится у нее на душе.
— Властью, возложенной на меня законами штата Колорадо, объявляю вас мужем и женой. Что соединил Бог, да не разъединят люди. Можете поцеловать жену.
Сэм поднял вуаль. Молли почувствовала сильные пальцы под своим подбородком, шелковистость бороды и тепло губ. Он заключил ее в объятия и крепко поцеловал, не оставляя сомнений в том, чьей именно женой она стала.
Гости подошли поздравить молодоженов и пожелать им счастья. Молли покорно принимала легкие поцелуи в щеку. Только Майкл Локе смело поцеловал ее в губы.
Он притянул Молли к себе и приник к ней, удерживая до тех пор, пока она не почувствовала головокружение. Когда он отпустил ее, Сэм угрожающе нахмурился.
— Имейте в виду, это последний раз, когда вы целуете мою жену подобным образом, мистер Локе! — слова были произнесены шуточным тоном, но все трое ясно осознали серьезность угрозы.
Сэм наблюдал за Майклом Локе с самого начала церемонии. Парня происходящее явно не радовало, и, видя, как жадно он сейчас оглядывает Молли, Сэм гадал, насколько близки были их отношения в прошлом.
Молли предупредила его, что ее невинность потеряна, и Сэм поклялся себе не упрекать никогда ее в этом. Сам он тоже не был ангелом.
Однако, никогда прежде Сэма не беспокоила потерянная невинность других женщин, которых он знал. Наоборот, так было даже проще. Но почему-то с Молли все было по-другому. Ему бы самому хотелось обучить ее радостям любви.
Воображая Молли в объятиях Майкла Локе или какого другого мужчины, он приходил в ярость. Сэм перевел взгляд на Молли.
Она, казалось, осторожно наблюдала за ним. Сэм гадал, насколько верны его подозрения насчет нее и Локе. Не то, чтобы это имело большое значение, нет, теперь Молли принадлежала ему, и это было самое главное. Он с нетерпением ждал, когда гости разойдутся, чтобы убедиться: она все понимала так же хорошо, как и он.
Молли почувствовала руку Сэма на своей талии. Взглянув на мужа, она уловила на его губах слабую улыбку и именно тот взгляд, встретить который боялась. Страстное выражение карих глаз подсказало ей, что он думает о предстоящей ночи. Молли стало дурно от страха. Разные истории, некогда услышанные, всплыли в памяти, чтобы начать ее преследовать.
Что ж! Брачная церемония только что завершилась, и она довольно стойко ее выдержала, так что как-нибудь уж переживет и остальное.
Приклеив к лицу улыбку, подобающую невесте, она пошла вместе с Сэмом к столу, уставленному яствами. На белой атласной скатерти стояли серебряные блюда. Аромат пряного жаркого и шоколадного торта щекотал нос. Официант в белых перчатках открыл бутылку шампанского, наполнил и разнес хрустальные бокалы.
Уильям Джексон Палмер, стоя рядом со своей женой, предложил тост:
— За молодоженов! Пусть их брак будет таким же успешным, как и деловое сотрудничество с «Рио-Гранд»!
Все добродушно улыбнулись, кроме Майкла Локе, который, едва подняв свой бокал, не отпил из него ни глотка. Молли заметила, как нахмурился Сэм, уловив враждебный жест Майкла.
Официанты сновали вокруг стола, вновь наполняя бокалы, убирая пустые подносы и внося бесконечный поток деликатесов: от копченого лосося до русской икры. Запах свежезажаренных перепелов наполнял воздух, звон хрусталя смешивался с тихим смехом и добрыми пожеланиями.
Сэм не поскупился, и, несмотря на все страхи и опасения, Молли была просто восхищена его расточительностью — он хотел угодить ей!
Был даже многоярусный свадебный торт, правда, всего лишь трехслойный, не шести, но от этого не менее великолепный.
Спенсер Уиткоум предложил, чтобы жених и невеста разрезали торт и накормили друг друга, и у Молли возникло озорное желание размазать кусочек по улыбающемуся лицу Сэма.
Словно прочитав ее мысли, он усмехнулся:
— На твоем месте я не стал бы этого делать, дорогая, — прошептал он хрипловатым голосом. — Не забывай, детка, что когда все уйдут, ты окажешься в моей власти.
Молли вздрогнула! Лучше бы он не напоминал ей! Внезапно сладкий кусочек торта стал горьким у нее во рту, и она с трудом его проглотила.
Отведя взгляд от Сэма, она заметила Уэн и посыльного, вошедшего в номер с ее чемоданом. Посыльный оставил чемодан в спальне и вышел. Вспомнив кружевной пеньюар, Молли мысленно затрепетала и допила бокал шампанского.
Вечер тянулся медленно, превращая каждую минуту в томительное ожидание предстоящих пыток. И тем не менее, когда гости удалились, ей показалось, что время пролетело неправдоподобно быстро.
— Так, миссис Бренниган, наконец-то мы одни! Сэм заключил жену в объятия и поцеловал, как и раньше целовал Молли — ничего необычного! Но на этот раз вместо жара и упоения к ней пришел страх.
— Думаю, мы оба перебрали сегодня шампанского, — сказал он. — Я подожду тебя здесь, иди.
Его карие глаза стали дымчато-зелеными, выдавая желание, и Молли сжалась от всевозрастающего ужаса.
Она кивнула и выскользнула из комнаты. Закрыв за собой дверь, Молли прислонилась к двери, чтобы не упасть. Как она переживет эту ночь? Чего ей ждать? Что он от нее хочет?
— Пресвятая дева, — прошептала она, — спаси!
На деревянных ногах Молли подошла к изящному, с ажурными ножками, бюро, присела и сняла с головы вуаль. В зеркале мерцало отражение голубого атласного одеяла на огромной кровати с пологом.
Через несколько минут на этой кровати ей лежать обнаженной и дрожащей от страха рядом с мужчиной, для которого она не более важна, чем деловое соглашение, и не более любима, чем предмет, служащий удовлетворению желаний.
Ее щеки пылали от шампанского, но Молли чувствовала себя совершенно трезвой. Дрожащими пальцами она вытащила из волос шпильки и медленными движениями стала расчесывать длинные рыжие пряди щеткой с серебряной ручкой, принадлежавшей некогда ее матери. Обрамленное черными волосами голубоглазое лицо Коллин стояло у нее перед глазами, переполняя ей душу новой волной вины.
Кружевная сорочка, разложенная на кровати, и аккуратно развешенная одежда мягко напоминали, что теперь это ее комната, равно как и Сэма.
